– Но раз мы сила Венеции, раз мы защищаем ее от врагов, то мы должны и управлять республикой, и определять её будущее! – Марк перекричал десятки луженых глоток и снова заставил себя слушать. – Почему же Венеция считается частью Византии? Почему наши дожи, которых избирают свободные венецианцы, являются наместниками Византии? Разве это правильно?

– Нет! Долой! Мы за свободную Венецию!

– Кто так считает, голосует правой рукой, у кого она есть!

Проголосовали все. Правда, среди живых рук было три железных крюка, но их тоже посчитали.

– Значит, мы все за свободную Венецию! – удовлетворенно кивнул Брандолини. – Расскажите об этом общем решении всем нашим братьям на кораблях, всем родственникам и друзьям на берегу. Пусть они тоже расскажут всем, кому могут! Скоро мы будем голосовать за этот выбор!

Дальше празднование бурно и весело текло по проложенному капитаном Брандолини руслу ожидаемых перемен, оно осталось лучшей гулянкой на памяти венецианских пиратов. И единственным застольем, на котором, кроме еды и питья, обсуждались политические вопросы.

На следующий день, к вечеру, в доме Марка Брандолини собрались некоторые из вчерашних гостей – близкие друзья и приближенные, несколько видных купцов, заведующий канцелярией дожа, командир венецианской гвардии и начальник местной стражи. Они собрались внутри дома, в огромной гостиной, с лепниной, позолотой, статуями и рыцарскими доспехами. На столе стояли кувшины с вином, вазы с фруктами и орехами, турецкие сладости – пахлава, рахат-лукум… Слуги разлили вино по бокалам и удалились.

– Народ поддержал нас и хочет создания свободной республики, – сообщил Брандолини новость, которая для собравшихся новостью уже не являлась. – Надо составить документы и все правильно оформить… Я консультировался с крючкотворами. Они говорят, что необходимо написать Хартию, и ее должен утвердить народ. Но прежде ее должны утвердить мы!

– Конечно, – кивнул заведующий канцелярией. – В ней необходимо определить наши взгляды на устройство и правление республикой.

– И наши новые правомочия, – сказал командир гвардии.

– А также усиление корпуса стражи, – добавил главный стражник.

– Пересмотреть размеры пошлин и податей, – внес свою лепту купец.

Возражений высказано не было. Ничего странного: в головах собравшихся людей идея уже давно созрела. Брандолини заранее прощупал каждого в отдельности, хорошо знал их мнение и был уверен в положительном результате.

Все присутствующие только выгадывали от ожидаемых изменений: дож освобождался от власти Византии и становился самостоятельным верховным правителем, избавлялись от начальников и приобретали независимость командиры силовых структур, купцы получали возможность экономить на податях… Лишь одетые в лохмотья пираты с деревяшками вместо ног и крючьями вместо рук никакой выгоды не получали и радовались только свободе ради свободы, которая для них остается всего лишь словом, сотрясением воздуха, не имеющим материальной составляющей. Но они и были тем народом, который поддержал идею, сформулированную другими…

Единодушное согласие было тут же скреплено душистым вином, потом слуги ввели ожидавшего приглашения писаря, и работа закипела. Первую скрипку играл канцелярист, который и был главным крючкотвором Венеции. Он, выслушав все предложения, и возражения присутствующих, переработал их и продиктовал писарю, из рук которого и вышел окончательно согласованный вариант «Хартии о создании Святой Венецианской республики».

Отцами-основателями нового государственного образования, по этому документу, являлись шесть знатных и почтенных венецианских родов, представленных их главами: капитаном «Чёрной Звезды» Марком Брандолини, капитанами «Медузы» и «Русалки» Пьетро Карризи и Винченцо Молинари, заведующим канцелярией дожа Франческо Росси, купцами Николо Моретти и Стефано Галло.

Они, а в последующем – их прямые потомки, в каком бы количестве они ни расплодились, должны определять государственное устройство, форму правления и политический режим республики. Правление будет осуществлять избираемый народом из самых богатых и влиятельных семей Венеции дож, но под постоянным контролем наблюдательного Совета, который и будет состоять из Брандолини, Карризи, Молинари, Моретти, Галло и Росси.

Попытались было вставить и пункт, позволяющий узурпировать должность дожа кем-то из числа членов наблюдательного Совета, подогнав под это возможность сформировать и направить мнение народа. Но никто из отцов-основателей не хотел становиться чиновником, пусть даже и такого высокого ранга. Ведь сами же придумали, что власть дожа будет строго ограничена народом, всевозможными предписаниями и законом, а значит, доходы его будут скромными, прозрачными и контролируемыми. А главное – кабинет, кресло и окружение крючкотворов никого не привлекало. Привычная им стихия – это морской простор, вольный ветер, грохот пушек и звон сабель. В этом-то и есть настоящая сила, а не в бумагах и законах.

Надо сказать, что впоследствии потомки членов наблюдательного Совета не были столь же категоричны в своём отношении к должности дожа. Времена менялись, и за это кресло стали происходить настоящие политические баталии с заговорами, отравлениями и кровавыми междоусобицами. Такие дела.

Глава 3

При чем тут волки?

2015 год, Венеция

Я отправился на поиски Бруно Сальветти. По номеру причала, к которому приписан нужный мне катер, не составило большого труда найти и судно, и самого Бруно, который в данный момент, похоже, отдыхал – он курил сигарету, развалившись на широком пассажирском кресле. Передо мной был молодой человек с фотографии, показанной Микой. Аккуратно сложенный пиджак и фуражка с эмблемой лежали на соседнем кресле.

– Свободны? – спросил я. – Мне нужно покататься по островам, хочу прикупить, если понравится.

Он вскочил, бросил окурок в воду.

– Прекрасно, синьор. Меня зовут Бруно, до семи вечера я свободен. Располагайтесь, где вам удобно. Как раз вчера я возил иностранцев, они искали то же, что и вы!

– Вот и давайте повторим их маршрут.

– Конечно! Сейчас включу навигатор, и вперёд!

Взревел мощный двигатель, катер рванул с места и быстро набрал скорость, оторвав носовую часть днища от воды. Казалось, сейчас мы взлетим.

– Да-а, – задумчиво протянул Бруно. – Столько лет на эти острова никто не обращал внимания, а сейчас какой-то бум начался. Приезжают богатые иностранцы и покупают даже заброшенные развалюхи. А ведь стройматериалы дорогие, да и доставка… Любой остров обходится в копеечку! Но люди с деньгами всегда знают, что делают… А вы, наверное, немец?

– Точно. Но учился в Риме, долго жил в Пизе. А как вы определили?

Бруно довольно улыбнулся.

– Я сразу понимаю человека, хотя акцента у вас почти не чувствуется, но эта немецкая педантичность проглядывает. Вот вчера возил русских – их за версту видно. Шикарные девочки, важные манеры… Но жуткий акцент, языки путают, вызывающие аксессуары: у одного толстая золотая цепь с крестом, у второго перстень с волчьей головой – я таких вообще никогда не видел…

– О! – капитан осекся, хлопнул себя по лбу и неожиданно сменил тему, словно поезд, который внезапно перевели на другой путь. – Кстати, насчет покупателей, которые знают, куда вкладывать деньги… Остров, синьор, это, наверное, все-таки хорошая инвестиция: экономическая ситуация изменится, рынок роскошной недвижимости оживится, а предложение-то ограничено: новые острова не растут… Вот цены и подскочат!

– И что?

– А вот зачем вкладывать деньги в волков?! – он повернул ко мне недоумевающее лицо.

– В кого?!

– В волков, в волков! – довольный произведенным эффектом, повторил Бруно. – Недавно в «Венецианских ведомостях» появилось объявление: какая-то фирма дорого купит крупных чёрных волков. Только где же их взять, чёрных-то? В наших краях такой окрас вообще не водится, в Аппенинах, вроде, встречаются, но крупными их никак не назовёшь… Я специально залез в интернет: чёрные волки – это вообще большая редкость, а крупные – тем более… В предгорьях Альп когда-то водились… Но сейчас они зачем кому-то понадобились?